MIA - главная страница | Глав. стр. Иноязычной секции | Глав. стр. Русской секции | Троцкийский архив
Уважаемые товарищи! Мы получили: 1) вашу резолюцию по поводу нашего поведения на суде, 2) ваши комментарии к ней, 3) вашу прокламацию*339. Все эти документы не удовлетворяют нас, но вызывают величайшее недоумение. Ваши предложения так для нас неожиданны, что мы можем объяснить их лишь тем, что вы, во-первых, не отдаете себе отчета в прошлой работе Совета, запротоколированной в его решениях, а, во-вторых, крайне преувеличиваете размер "разногласий" среди нас, привлеченных по делу Совета.
Обращаюсь к вашим указаниям по существу:
1. Вы рекомендуете нам заявить на суде, будто Совет организовал массы "для проведения в жизнь всего, обещанного манифестом 17 октября, прежде всего, и для дальнейшей борьбы за политическую свободу".
Ни один из привлеченных не стоит на этой почве. Программа манифеста 17 октября никогда не была программой Совета. Идея демократической республики была сразу выдвинута, как ответ на манифест 17 октября. Это документируется не только резолюциями Совета, но и бесчисленными резолюциями заводов и фабрик, внесенными в Совет, арестованными в его архиве и приобщенными к делу. Надеюсь, вы не думаете, что мы станем выводить на суде республику из манифеста 17 октября. Соответственное место вашего письма мы считаем недоразумением, которое будет устранено тем, что вы возьмете ваше письмо обратно. Но соответственное место вашей прокламации мы считаем грубой политической ошибкой (в этом, думаю, согласится со мной большинство товарищей, если не все). Если бы вы стали настаивать на этой позиции, вы, может быть, внесли бы некоторое разложение в нашу среду, смутили бы несколько человек, повредили бы политическим результатам процесса, - но и только. Так как не такова ваша цель, то мы предлагаем вам взять обратно это предложение и не повторять его ни в прокламациях, ни в статьях.
2. Вы предлагаете нам "отвергнуть обвинение в технической подготовке вооруженного восстания, не отрицая того, что СРД способствовал вооружению рабочих масс, по их требованию, для борьбы с черносотенцами".
Мы все отвергаем обвинение в технической подготовке восстания. Но как же быть с политической подготовкой восстания? Почему вы об этом умалчиваете? Ведь вы сами, очевидно, отличаете техническую подготовку от какой-то другой. Или вы рекомендуете нам стать на точку зрения прокуратуры и признать, что раз не было технической подготовки восстания, то значит и никакой подготовки не было? Впрочем, и прокуратура не стоит вполне на этой точке зрения. И она понимает, что агитация в массах, приводящая их к сознанию неизбежности и необходимости восстания, есть подготовка вооруженного восстания. А соответственная агитация в армии именем Совета, прокламации к войскам, Советом изданные?
Мы все стоим на той точке зрения, что 1) Совет, руководя борьбой масс, приводил их на почве этой борьбы к сознанию неизбежности восстания, и что 2) Совет, организуя массы на почве борьбы за восьмичасовой рабочий день и пр. и пр. и пропитывая их идеей неизбежности вооруженного восстания, тем самым подготовлял организационную базу этого будущего восстания. Вокруг этих мыслей группируется много оттенков, разные товарищи будут разно формулировать эти выводы, - но никто из нас не думает, что, отвергнув обвинение в технической подготовке восстания, мы, тем самым, упраздняем самый вопрос о восстании.
3. Вы рекомендуете нам признать, что в качестве отдельных членов Совета - социал-демократов, мы постоянно подчеркивали в своих речах неизбежность вооруженного восстания. Только в речах? Только как отдельные члены? А резолюции, вносившиеся Федеративным Комитетом РСДРП? А речи и заявления официальных представителей партии, запротоколированные в официальных документах Совета и составляющие материал обвинения? Делая ваше предложение, вы, очевидно, забыли сопоставить его с семью NN "Извест. Сов. Раб. Деп.". Выше я уже сказал, что резолюции самого Совета, фабрик и заводов ничем не отличались от резолюций, вносившихся от имени партии.
4. Что касается выяснения роли каждого из нас в отдельности, то такое выяснение, по общему принципу, может иметь место постольку, поскольку оно выясняет политическую физиономию Совета или партии, - или опровергает нелепости и клеветы обвинительного акта. Определение этих пределов ("постольку, поскольку") есть, конечно, дело политического смысла каждого из обвиняемых.
Вот и все по существу ваших предложений и советов.
Сегодня (14 июня)*340 все обвиняемые кратко формулировали свое будущее поведение на суде. Мы получили прекрасный результат - полное единогласие. Это наше единогласие тем более важно, что мы не придем в противоречие с материалом "вещественных доказательств". Остается вопрос о показаниях свидетелей. У нас рождается опасение, что вы вашей постановкой вопроса, вашими резолюциями и прокламациями введете их в заблуждение, и на суде они станут в противоречие с нами и с заявлениями их собственных заводов. Мы просим вас принять это во внимание и сделать все для избежания такого результата. Надеемся, что по этому вопросу у вас с ПК установится совершенно единообразная тактика на основе солидарности с нами, которая есть ничто иное, как "солидарность" с действительной политической деятельностью Совета.
Во избежание недоразумений, считаю нужным прибавить, что все мы со всей энергией намерены подчеркивать: 1) что Совет был учреждением выборным, ответственным, отражавшим взгляды и настроения масс, 2) что деятельность его отнюдь не ограничивалась "подготовкой восстания", наоборот, что такой подготовки, как чего-то самостоятельного, оторванного от всей остальной борьбы пролетариата, не было, что идейно-организационная подготовка восстания была неизбежным выводом и результатом из борьбы рабочих масс (а значит и деятельности Совета) во всем ее объеме.
Я очень тороплюсь, так как хочу, чтобы и другие товарищи успели до прихода Х.* прочитать это заявление и присоединиться к нему, либо внести свои поправки*341.
/* Очевидно, адвокат, через которого письма шли на волю. Ред./
P.S. От имени нескольких товарищей я написал Петербургскому Комитету письмо, в котором указал общие основы нашего поведения на суде, как они наметились в наших совещаниях. Читали ли вы это письмо?
Подписи присоединившихся:
Хрусталев, Рубен-Петров*342, Д. Сверчков-Введенский*343, В. Звездин-Вайнштейн*344, П. Злыднев*345.
14 июня 1906 г.
Из архива т. Троцкого (рукопись).
*338 По поводу этого письма, запрошенный нами Л. Д. Троцкий сообщил следующее:
"По вопросам нашего поведения на суде мы, подсудимые, сносились одновременно с большевистским и меньшевистским центрами. Меньшевики переживали величайшее похмелье, и Мартов посылал в тюрьму увещевательные послания, на которые мы отвечали протестами. Одно из таких писем моих было взято полицией у Мартова при его аресте на Финляндском вокзале и фигурировало затем на суде. Наоборот, большевистский центр вполне одобрил наш план поведения на суде, изложенный мною в письме (или в тезисах). Не знаю, сохранились ли эти документы. (Письмо нами было отыскано в архиве Л. Д. и публикуется здесь впервые. Ред.) И в этом случае меньшевики-подсудимые оказались в оппозиции к своему центру, хотя по основным вопросам революционной политики они после разгона Думы стали склоняться вправо".
*339 Указанные в тексте документы, к сожалению, редакцией не найдены.
*340 Согласившись на участие в суде с единственной целью дать правильное освещение деятельности Совета, обвиняемые решили защитительных речей не произносить, а говорить только о работах и о значении Совета. Темы были распределены так: об истории Совета до ареста Хрусталева (26 ноября) должен был говорить Хрусталев, о последних днях Совета и его общем значении - т. Сверчков, об отношении Совета к вооруженному восстанию - т. Троцкий, о Совете и РСДРП - Кнуньянц, о Совете и партии социалистов-революционеров - Авксентьев.
*341 К этому письму членом Исполкома Петербургского Совета Зборовским-Никитиным было сделано следующее заявление:
"Тов. Троцкий в общем передал верно отношение привлекаемых к суду к интересующему нас вопросу. По вопросу о целях, поставленных Советом, и средствах к достижению их между нами разногласия нет, и в этом смысле мы согласны с вами всеми без исключения. Разногласия между нами только в области вопроса, в какой степени Совет был исполнителем воли масс. Этот вопрос вами почти не затронут; я и несколько других товарищей больше, чем остальные, оттеняем роль Совета, как исполнителя воли своего выборщика, пролетариата, но радикальных разногласий между нами и в этом вопросе не имеется. Центр тяжести процесса - в целях и средствах деятельности Совета; кроме них, мы все - одни сильнее, другие слабее - будем оттенять неразрывную тесную связь Совета с пролетарской массой в сфере его деятельности. - Зборовский-Никитин".
Зборовский (Никитин, Кузьма, Костич) - один из организаторов Петербургского Совета Рабочих Депутатов в 1905 г. и первый его председатель. Участвовал на II съезде РСДРП от Одесского комитета (под псевдонимом Костич), на котором примкнул к меньшевикам. Вскоре после образования Совета отказался от председательствования. Петербургский Совет посылал его в провинциальные города для работы по подготовке к Всероссийскому Съезду Советов. В 1906 г. осужден по делу Совета на поселение в Сибирь. Из Сибири бежал и в 1907 и 1908 г.г. работал по изданию меньшевистских журналов (в 1908 г. работал в организационной комиссии "Голос социал-демократа").
*342 Кнуньянц-Радин (он же Рубен-Петров, Николай Саркисянц, Б. Радин, Петров) - один из видных искровцев в 1902 - 1903 г.г. Участвовал от бакинского комитета на II съезде РСДРП (под псевдонимом Русов). В 1904 г. вместе с Джапаридзе вел борьбу в бакинском комитете против меньшевистской тактики по вопросу о праздновании 1 мая. В 1905 г. Кнуньянц - видный деятель Петербургского Совета Рабочих Депутатов и один из руководителей Петроградского Комитета партии. По делу Петербургского Совета был приговорен к ссылке, оттуда бежал. В 1908 - 1910 г.г. жил в Баку. В эпоху контрреволюции Кнуньянц колебнулся в сторону ликвидаторства. В 1911 г. он был снова арестован и тогда же умер в тюрьме от тифа.
*343 Сверчков-Введенский, Д. Ф. - один из виднейших деятелей Совета Рабочих Депутатов 1905 г., член его Исполнительного Комитета и член президиума Совета.
По делу Петербургского Совета был сослан в Сибирь; после побега с поселения жил в 1907 - 1910 г.г. в эмиграции. В 1910 г. поехал в Россию делегатом от "голосовцев", сторонников меньшевистского "Голоса соц.-дем.", но вскоре был арестован в Москве на собрании в редакции меньшевистского "Возрождения" и сослан в каторгу; по ходатайству родных и вследствие болезни 3-летний срок каторги был заменен ему поселением внутри России. 3 марта 1917 г. он был амнистирован Временным Правительством, после чего вновь стал принимать участие в политической жизни России.
В 1922 г. напечатал воспоминания о революционном движении ("На заре революции"). В настоящее время работает в НКПС, член РКП (б.).
*344 Вайнштейн, С. Л. (Звездич) - депутат от союза конторщиков, член Совета и Исполнительного Комитета. Арестованный на заседании Совета, Вайнштейн обратился с речью к солдатам, призывая их перейти на сторону народа. По делу Совета был предан суду и ввиду отказа от судебного процесса вместе с другими членами Совета был сослан в Обдорск, откуда бежал и был арестован в Баку. В 1910 (или в 1911) году был привлечен к суду за побег и снова сослан в Сибирь. Сотрудничал в газетах с.-д. направления "Молодая Сибирь" и "Иркутское Слово", которые вскоре были закрыты. После Февральской революции играл видную роль в соглашательском Цике. Умер в Берлине в 1923 г.
*345 Злыднев, П. А., - рабочий, депутат Обуховского завода, член президиума Совета Рабочих Депутатов 1905 года и один из его основателей. Принадлежал к меньшевистской фракции. Активно участвовал в создании профессионального движения, работая все время в гуще рабочей массы.
Умер в ссылке в Чите в 1913 г.