MIA - главная страница | Глав. стр. Иноязычной секции | Глав. стр. Русской секции | Троцкийский архив
/* Значительная часть работ, вошедших в эту книгу, посвящена критике либерализма и буржуазной демократии. В каком отношении эта критика стояла к перспективам дальнейшего развития революции? На этот вопрос отвечает следующий отрывок из статьи "На пути во вторую Думу", входящей в состав другого тома. (Ред.)./
...По поводу моей книги* один рецензент (Н. Иорданский)*337 пишет, что моя критика буржуазной демократии делается объяснимой и понятной только с точки зрения непосредственной борьбы за власть между буржуазией и пролетариатом. А так как в действительности сейчас происходит борьба между буржуазной оппозицией и абсолютизмом, то критика моя в значительной мере "теряет свою ценность".
/* "Наша Революция", Петербург. 1906, изд. Н. Глаголева./
Я не знаю, говорится ли здесь о тоне моей критики - рецензент упоминает об ее "страстности" - или об ее методе. Нужно, по-видимому, думать, что о последнем, иначе вывод не имел бы смысла. Но когда я с этой точки зрения мысленно пробегаю свою критику буржуазной демократии, я прихожу к заключению, что рецензент неправ. Разве я говорю своим читателям, что буржуазная демократия вообще представляет враждебную свободе силу? Разве я призываю массы повернуться к буржуазной демократии спиной? Неправда! Я говорю своей критикой, что, если буржуазная демократия хочет опереться на широкие массы, она должна развить демократическую программу и революционную тактику до конца. Я критикую стремление демократии сделать либерально-помещичье земство осью оппозиции. ("До 9 января"). Я призываю демократию заменить свою простодушную благожелательность придирчивым недоверием к капиталистическому либерализму. Я критикую в частности программу освобожденцев под углом зрения ее демократизма. Я ставлю задачей своей критики восстановить массы против идеи единоличного суверенитета, против двух палат, постоянной армии и пр. ("Конституция освобожденцев"). Может быть, эта критика предполагает канун диктатуры пролетариата? Может быть, она не умещается в рамках революционного противоречия между Россией самодержавно-крепостной и Россией демократической? Я доказываю, что политическая кампания в связи с Государственной Думой (первой) должна проводиться под знаком революционной организации масс. Я критикую кадетскую агитацию, сеющую надежды на то, что Дума локализирует революцию и разрешит ее основные задачи безболезненным путем. Я доказываю неизбежность конфликта между Думой и правительством. Я требую, чтоб вся тактика была построена в предвидении этого конфликта ("Г. Петр Струве в политике"). Что же, может быть такая критика логически предполагает непосредственную борьбу социал-демократии за власть? Разве в центре моей критики лежит та мысль, что полное народовластие - голая фикция, ибо в капиталистическом обществе суверенитет народа есть лишь внешняя форма классовой эксплуатации? Нет, я исхожу из той, более элементарной мысли, что честная и последовательная демократия, которая не боится массы и не заигрывает с ее вековыми врагами, должна поднять знамя полного народовластия. Разве я в основу своей критики полагаю ту мысль, что милиция и выборный суд в современном обществе станут по необходимости органами классового господства буржуазии? Нет, я исхожу из более ограниченной мысли, что полное демократическое обновление страны немыслимо без милиции, без выборной бюрократии и выборного суда. Разве это - программа диктатуры пролетариата? Кажется, нет. Почему же рецензенту моя критика "непонятна" вне идеи непосредственной борьбы за рабочее правительство? Не знаю. Может быть, просто вследствие его собственной непонятливости.
Правда, из анализа социально-политических отношений я прихожу к выводу, что решительная победа демократической России над Россией крепостнической должна передать кормило в руки пролетариата; что проведение в жизнь всех основных лозунгов демократии будет совершено организацией, прямо и непосредственно опирающейся на городских рабочих, а через них - на всю народную плебейскую нацию.
Пусть мой анализ и мой прогноз совершенно ошибочны*. Пусть дальнейшее революционное развитие настолько укрепит буржуазную демократию, что позволит ей взять власть в свои руки и тем самым отбросить пролетариат в оппозицию. Но разве такая перспектива не требует от нас в равной мере самой неутомимой и непримиримой критики буржуазной демократии - под углом зрения ее демократизма и ее революционности? Я думаю, что подобная критика не только не препятствует росту оппозиционных сил, но, наоборот, оказывает ему незаменимую услугу, так как неизменно поддерживает левое крыло демократии против ее правого крыла.
/* Я терпеливо жду разбора написанной на эту тему статьи "Итоги и перспективы" в названной выше книге. Я, конечно, не думаю, что такой работой займется мой почтенный рецензент./
Я прекрасно понимаю, - смею в том уверить моего рецензента, - что публицистически перепрыгнуть через политическое препятствие не значит практически преодолеть его. Я нимало не думаю, что если хорошенько охаять всю буржуазную демократию пред народом, то можно у нее из-под носу вырвать государственную власть. А ведь, по-видимому, именно эту глубокомысленную "тактику" приписывает мне рецензент, когда говорит, что моя критика демократии непонятна вне непосредственной борьбы за власть. Он как бы хочет сказать, что мои нападки так безбожны потому, что я надеюсь этим путем отстранить демократию с пути и очистить поле для рабочего правительства. Но он ошибается. Мои "безбрежные мечтания" о рабочем правительстве опираются на более серьезные соображения, критики которых я - повторяю - еще только жду. Что же касается моей полемики с буржуазными партиями, то она, составляя часть всей агитационной деятельности нашей партии, только усиливает буржуазную демократию.
Правда, она в то же время усиливает социал-демократию, способствуя политическому самоопределению пролетариата. Но ведь не против этого же восстает мой критик-социалист? Можно разно представлять себе картину соотношения этих двух сил в тот период, когда революция начисто упразднит старый режим. Но это предвидение не может изменить нашей критики и оценки сегодняшних лозунгов, сегодняшней тактики буржуазной демократии. Впрочем, при одном условии: если мы не считаем, что классовая борьба внутри буржуазной нации тормозит буржуазную революцию. Разумеется, стоит нам прийти к такому выводу, - в чем я, однако, не подозреваю моего рецензента, - и нам останется перестать быть социал-демократами, ибо, при таком условии, очевидно, только упразднение самостоятельной политики пролетариата создало бы для буржуазной демократии возможность овладеть властью.
Самоупразднение, это и есть то, чего от нас требует либерализм.
*337 Иорданский, Н. (псевдоним Негорев) - в то время меньшевик, редактор журнала "Мир Божий", а впоследствии "Современного Мира". Во время войны был сторонником Плеханова. После Октябрьской революции эволюционирует влево и издает в Гельсингфорсе русскую газету, стоящую на платформе Советской власти. С 1922 года член РКП (б.).