MIA - главная страница | Глав. стр. Иноязычной секции | Глав. стр. Русской секции | Троцкийский архив
Только что была оглашена правительственная телеграмма, в которой говорится, что кронштадтские матросы предаются не военно-полевому суду, а военно-окружному суду*229.
Опубликованная телеграмма представляет ничто иное, как демонстрацию слабости царского правительства, ничто иное, как демонстрацию нашей силы. Мы снова можем поздравить пролетариат Петербурга с огромной моральной победой. Но скажем прямо: если бы это правительственное заявление и не появлялось, мы все равно должны были бы призвать петербургских рабочих к прекращению стачки. По сегодняшним телеграммам видно, что везде в России политическая манифестация идет на убыль. Наша настоящая забастовка имеет характер демонстративный. Только под этим углом зрения мы можем оценивать ее успех или неуспех. Нашей прямой и непосредственной целью было показать пробуждающейся армии, что рабочий класс - за нее, что молчаливо он не даст ее в обиду. Разве мы не достигли этой цели? Разве мы не привлекли к себе сердце каждого честного солдата? Кто станет это отрицать? А если так, можно ли утверждать, что мы ничего не добились, можно ли смотреть на окончание забастовки, как на наше поражение? Разве мы не показали всей России, что через несколько дней после окончания великой октябрьской борьбы, когда рабочие еще не успели омыть кровь и залечить раны, дисциплинированность масс оказалась настолько высокой, что по одному слову Совета все снова забастовали, как один человек. Смотрите! к забастовке примкнули на этот раз самые отсталые заводы, никогда раньше не бастовавшие, и здесь, в Совете, заседают теперь вместе с нами их депутаты. Передовые элементы армии устроили митинги протеста и таким образом приняли участие в нашей манифестации. Это ли не победа? Это ли не блестящий результат? Товарищи, мы сделали то, что должны были сделать. Европейская биржа снова салютовала нашей силе. Одно сообщение о постановлении Совета Рабочих Депутатов отразилось крупным падением нашего курса за границей. Таким образом каждое наше постановление - было ли оно ответом гр. Витте или правительству в целом - наносило абсолютизму решительный удар.
Некоторые товарищи требуют, чтобы забастовка продолжалась до передачи кронштадтских матросов суду присяжных и до отмены военного положения в Польше. Другими словами - до падения существующего правительства, ибо против нашей забастовки - в этом нужно отдать себе ясный отчет, товарищи, - царизм выдвинет все свои силы. Если смотреть на дело так, что целью нашего выступления должно быть свержение самодержавия, то, разумеется, мы не достигли цели. С этой точки зрения нам нужно было затаить негодование в груди и отказаться от демонстрации протеста. Но наша тактика, товарищи, вовсе не построена по этому образцу. Наши выступления - это ряд последовательных битв. Цель их - дезорганизация врага и завоевание симпатии новых друзей. А чья симпатия для нас важнее сочувствия армии? Поймите: обсуждая вопрос, продолжать забастовку или нет, мы в сущности обсуждаем вопрос, оставить ли за забастовкой демонстративный характер или обратить ее в решительный бой, т.-е. довести до полной победы или поражения. Мы не боимся ни сражений, ни поражений. Наши поражения - это только ступени нашей победы. Мы это уже не раз доказывали нашим врагам. Но для каждого боя мы ищем наиболее благоприятных условий. События работают на нас, и нам не к чему форсировать их ход. Я спрашиваю вас, для кого выгодно оттянуть решительное столкновение - для нас или для правительства? Для нас, товарищи! Ибо завтра мы будем сильнее, чем сегодня, а послезавтра - сильнее, чем завтра. Не забывайте, товарищи, что только недавно для нас создались те условия, при которых мы можем устраивать тысячные митинги, организовывать широкие массы пролетариата и с революционным печатным словом обращаться ко всему населению страны. Необходимо возможно более использовать эти условия для самой широкой агитации и организации в рядах пролетариата. Период подготовки масс к решительным действиям мы должны затянуть, сколько можем, сколько успеем, быть может, на месяц-два, чтобы затем выступить возможно более сплоченной и организованной армией. Правительству, конечно, было бы удобнее расстрелять нас сейчас, когда мы менее готовы к окончательному сражению. У некоторых товарищей возникает сегодня, как и в день отмены похоронной манифестации, следующее сомнение: ударив сейчас отбой, сможем ли мы в другой момент снова поднять массу? Не успокоится ли она? Я отвечаю: неужели же нынешний государственный строй может создать условия для ее успокоения? Неужели у нас есть основания беспокоиться, что впереди не будет событий, которые заставят ее подняться? Поверьте, их будет слишком много, - об этом позаботится царизм. Не забывайте, далее, что нам еще предстоит избирательная кампания, которая должна будет поднять на ноги весь революционный пролетариат. И кто знает, не окончится ли избирательная кампания тем, что пролетариат взорвет на воздух существующую власть? Не будем же нервничать и обгонять события. Мы должны больше доверять революционному пролетариату. Разве он успокоился после 9 января? После комиссии Шидловского? После черноморских событий? Нет, революционная волна неизменно нарастает, и недалек тот момент, когда она захлестнет собою весь самодержавный строй.
Впереди - решительная и беспощадная борьба. Прекратим сейчас забастовку, удовлетворившись ее огромной моральной победой, и приложим все наши силы для создания и укрепления того, что нам нужнее всего - организация, организация и организация. Стоит оглянуться вокруг, чтобы увидеть, что и в этой области каждый день приносит нам новые завоевания.
Организуются сейчас железнодорожные служащие и почтово-телеграфные чиновники. Сталью рельс и проволокою телеграфа они свяжут в единое целое все революционные очаги страны. Они дадут нам возможность поднять в нужный момент всю Россию в двадцать четыре часа. Необходимо подготовиться к этому моменту и довести дисциплину и организованность до высших пределов. За работу, товарищи!
Сейчас же необходимо перейти к боевой организации рабочих и их вооружению. Составляйте на каждом заводе боевые десятки с выборным десятским, сотни - с сотским и над этими сотнями ставьте командира. Доводите дисциплину в этих ячейках до такой высокой степени, чтобы в каждую данную минуту весь завод мог выступить по первому призыву. Помните, что при решительном выступлении мы должны рассчитывать только на себя. Либеральная буржуазия уже начинает с недоверием и враждою относиться к нам. Демократическая интеллигенция колеблется. Союз союзов, так охотно примкнувший к нам в первую забастовку, значительно менее сочувствует второй. Один член его на днях сказал мне: "Своими забастовками вы восстановляете против себя общество. Неужели вы рассчитываете справиться с врагами только собственными силами?". Я напомнил ему один момент из французской революции, когда Конвент сделал постановление: "французский народ не вступит в договор с врагом на своей территории". Кто-то из членов Конвента крикнул: "неужели вы заключили договор с победой?" Ему ответили: "нет, мы заключили договор со смертью".
Товарищи, когда либеральная буржуазия, как бы кичась своей изменой, спрашивает нас: "вы одни, без нас, думаете бороться? разве вы заключили договор с победой?" - мы ей в лицо бросаем наш ответ: "нет, мы заключили договор со смертью!".
"Известия СРД" N 7,
7 ноября 1905 г.
*228 На заседании Совета Рабочих Депутатов 5 ноября были заслушаны сообщения: об освобождении из тюрьмы 15 товарищей (Немцова и др.); о запросе типографии морского ведомства; об учете Северным Банком просроченного чека фабрики Айваз на 1.000 р.; телеграмма от рабочих Рыбинска о присоединении к стачке и ответ на нее Исполкома; информация представителя крестьян Сумского уезда. После этого заседание перешло к порядку дня.
По первому вопросу порядка дня, о сроке забастовки, большинство ораторов, считаясь с настроением на заводах, высказалось за прекращение забастовки 7 ноября. Отдельные депутаты настаивали на ее продолжении вплоть до удовлетворения выставленных требований.
Постановление железнодорожников приступить к работам в понедельник 7 ноября, в 12 часов дня, и речь тов. Троцкого, как представителя Исполнительного Комитета, оказали решающее влияние, и Совет, прекратив прения, подавляющим большинством решил призвать пролетариат к прекращению стачки 7 ноября в 12 часов дня.
Принятая резолюция, написанная т. Троцким, и помещена в тексте настоящего тома.
*229 Ввиду того, что не удалось найти текста правительственной телеграммы, приводим сообщение Петербургского Телеграфного Агентства по этому поводу:
"Ввиду распространяющихся в провинции слухов о применении военно-полевого суда и смертной казни нижним чинам, участвовавшим в беспорядках в Кронштадте, мы уполномочены заявить, что все подобные слухи преждевременны и лишены основания. В настоящее время по делу о буйствах и грабежах в Кронштадте производится лишь тщательное расследование. Расследование это потребует довольно продолжительного времени, и только тогда можно будет с достаточной основательностью судить о том, какие обвинения должны быть предъявлены участникам беспорядков, и каким карам могут они подвергнуться. В крепости, состоящей на военном положении, дело это будет и может разбираться только военным судом, но полевым судом участники Кронштадтских событий судимы не были и не будут. Поэтому всякие толки о смертных приговорах, вынесенных уже будто бы полевым судом, лишены почвы, и распространение их является, по-видимому, маневром известной партии, решившей во что бы то ни стало волновать общество и не стесняющейся в выборе средств для достижения своих целей. Общество может с полным доверием ожидать результатов производящегося ныне на общем основании следствия, которое одно только выяснит истинный смысл и характер беспорядков в Кронштадте и впервые даст должный материал как для судебного, так и для беспристрастного общественного приговора над виновниками этих печальных событий"."Правительственный Вестник" 6 (19) ноября 1905 г., N 240.